Неточные совпадения
Теплый он лучше: похоже вкусом на
слабый, выдохшийся ром.
У него уже была своя пара лошадей и кучер Пантелеймон в бархатной жилетке. Светила луна. Было тихо,
тепло, но
тепло по-осеннему. В предместье, около боен, выли собаки. Старцев оставил лошадей на краю города, в одном из переулков, а сам пошел на кладбище пешком. «У всякого свои странности, — думал он. — Котик тоже странная, и — кто знает? — быть может, она не шутит, придет», — и он отдался этой
слабой, пустой надежде, и она опьянила его.
Черный страх бежит как тень
От лучей, несущих день;
Свет,
тепло и аромат
Быстро гонят тьму и хлад;
Запах тленья все
слабей,
Запах розы все слышней…
Очень помню, что мать, а иногда нянька держит меня на руках, одетого очень
тепло, что мы сидим в карете, стоящей в сарае, а иногда вывезенной на двор; что я хнычу, повторяя
слабым голосом: «Супу, супу», — которого мне давали понемножку, несмотря на болезненный, мучительный голод, сменявшийся иногда совершенным отвращеньем от пищи.
Назанский опустил концы пальцев в
теплую, вечернюю, чуть-чуть ропщущую воду и заговорил медленно,
слабым голосом, поминутно откашливаясь...
Как сейчас помню:
теплый осенний вечер; полоска
слабого света чуть брезжится на западе, и на ней от времени до времени вырезываются силуэты ближайших деревьев: они все казались мне солдатиками, и я мысленно сравнивал их с огненными мужичками, которые пробегают по сгоревшей, но не истлевшей еще бумаге, брошенной в печку.
Почти не имела образа Женя Эгмонт: никогда в грезах непрестанных не видел ее лица, ни улыбки, ни даже глаз; разве только услышит шелест платья, мелькнет на мгновенье узкая рука, что-то
теплое и душистое пройдет мимо в
слабом озарении света и
тепла, коснется еле слышно…
Сюсюкающая Маска тоже стала просить, чтоб ее «плокатили и сто ей
тепло и без субы», и Поликей придержал Барабана, улыбнулся своею
слабою улыбкой, а Акулина подсадила ему детей и, нагнувшись к нему, шопотом проговорила, чтоб он помнил клятву и ничего не пил дорогой.
— Простите, Иван Иваныч, я положу ноги на кресло, — сказал я, чувствуя, что от сильного утомления я не могу быть самим собой; я поглубже сел на диван и протянул ноги на кресло. После снега и ветра у меня горело лицо и, казалось, всё тело впитывало в себя теплоту и от этого становилось
слабее. — У вас тут хорошо, — продолжал я, —
тепло, мягко, уютно… И гусиные перья, — засмеялся я, поглядев на письменный стол, — песочница…
Я походил на задерганную дымящуюся лошадь, вокруг которой собралась уличная толпа советчиков, а также и на
слабого новичка, попавшего прямо из
теплой семьи в круг опытных, продувных и безжалостных школяров.
Когда она услышала
слабый крик своего хилого мальчика, когда потом с невольной светлой улыбкой заглянула в его младенчески сморщенное личико и нежным осторожным поцелуем прикоснулась к его
теплой пунцовой щечке, она почуяла, что это
слабое, хилое, беспомощное существо — ее ребенок и что расстаться с ним, бросить его на произвол Воспитательного дома нельзя, невозможно.
Ночь была тихая и
теплая, по небу шли грядками слоистые облака и заслоняли луну. Дождь, не разошедшийся с вечера, не расходился вовсе. На усыпанной дорожке против окна Ларисиной комнаты лежали три полосы
слабого света, пробивавшегося сквозь опущенные шторы.
По бокам, подобрав ноги углом, сидели капитан Кузьмичев и Аршаулов, все такого же болезненного вида, как и год назад; очень
слабый и потемневший в лице, одетый
тепло, в толстое драповое пальто, хотя было и в тени градусов восемнадцать.
Медленно и грозно потянулся день за днем. Поднимались метели, сухой, сыпучий снег тучами несся в воздухе. Затихало. Трещали морозы. Падал снег. Грело солнце, становилось
тепло. На позициях все грохотали пушки, и спешно ухали ружейные залпы, короткие, сухие и отрывистые, как будто кто-то колол там дрова. По ночам вдали сверкали огоньки рвущихся снарядов; на темном небе мигали
слабые отсветы орудийных выстрелов, сторожко ползали лучи прожекторов.